Жизнь Энди Уорхола — сценарий фильма, который одновременно отталкивает и очаровывает. Не зря Уорхол получил прозвище «Дрелла», производное от Золушки и Дракулы. С огромным количеством комплексов, избегающий любой близости и одновременно страстно жаждущий ее, Энди всегда был окружен свитой, поклонниками, людьми, которые видели в нем друга, бесплатного психиатра или шанс «попасть в тусовку».
В этой статье мы раскроем вам небольшую часть биографии, пожалуй, одной из самых известных звезд графического дизайна XX века, художника и представителя поп-арта Энди Уорхола.
Детство и ранние годы в Нью-Йорке
Андрей Вархола (Andrew Warhola) родился в 1928 году в Питтсбурге в семье эмигрантов из Чехословакии. Он был третьим сыном Ондрея и Юлии и был очень привязан к матери. Особенно сильно эта привязанность стала заметна, когда Энди заболел ревматической хореей, при которой наблюдаются мышечная слабость, нарушение координации и повышенная эмоциональность. Тогда и без того неуверенный в себе мальчик стал еще более замкнутым, начал панически бояться врачей и больниц.
В детстве у Уорхола трижды случалось нервное расстройство, из-за которого он был вынужден проводить лето дома. Об этом он вспоминает в книге «Философия Энди Уорхола. От А к Б и наоборот», построенной на телефонных разговорах с «каменной леди» Нью-Йорка Бриджит Полк.
«Мама всегда говорила, чтобы я не беспокоился о любви, а просто обязательно женился. Но я всегда знал, что никогда не женюсь, потому что не хочу иметь детей, не хочу, чтобы у них были те же проблемы, что у меня. Я не думаю, что кто-нибудь еще этого заслуживает»
Энди закончил Технологический институт Карнеги в родном Питтсбурге и в 1949 году получил степень бакалавра изящных искусств в области графического дизайна. В институте у Уорхола не было близких друзей, но было несколько приятелей, с которыми он отправился в Нью-Йорк, чтобы стать иллюстратором.
В первое время в Нью-Йорке он поменял много квартир, которые снимал с другими художниками. Сам искал заказы, много работал по ночам и уже через год стал востребованным дизайнером. Среди его клиентов были такие бренды, как Columbia Records, Glamour magazine, Harper’s Bazaar, NBC, Tiffany & Co. и Vogue.
Обложки и страницы журналов, 1948-1984
Энди рисовал незамысловатые картины и делал коллажи еще в детстве. В 50-х годах, когда Уорхолу было чуть больше двадцати лет, он начал активно заниматься творчеством, одновременно работая над коммерческими заказами. Тогда же к нему переехала его мать, чтобы заботиться о нем. В первой квартире Уорхола в Нью-Йорке они спали в общей спальне. Юлия жила с Энди до 1971 года, до тех пор, пока помощь по уходу не понадобилась ей самой, и Уорхол не отправил мать в Питтсбург к братьям.
Работая в рекламе, Энди познакомился с кинорежиссером, бывшим арт-агентом Эмилем де Антонио. «Де», как называл его Энди, рассказывал Уорхолу о современном искусстве, советовал больше рисовать и даже оценил несколько картин. Он познакомил Энди с влиятельными людьми, которые смогли за маской коммерции разглядеть искусство в работах молодого художника. Они отсматривали его картины и организовывали выставки.
Уорхол был одержим красивым успешным романистом и драматургом Трумэном Капоте и пытался всячески привлечь его внимание. В 1952 году в Галерее «Хьюго» (Hugo Gallery) состоялась первая выставка Уорхола «Пятнадцать рисунков, основанных на трудах Трумэна Капоте», на которую Капоте, вопреки ожиданиям Энди, не пришел. Три года спустя эта выставка проводилась в Нью-Йоркском Музее современных искусств. Сам Капоте говорил об Энди так: «Просто безнадежный, рожденный неудачником, самый одинокий, самый лишенный друзей человек, которого я когда-либо видел в своей жизни».
Творческий прорыв, поп-арт и Фабрика
60-е годы стали одними из самых плодотворных на творческом пути Уорхола. К этому времени он стал заметной фигурой в рекламном бизнесе, выработал свой графический стиль. Опираясь на этот опыт, он начал рисовать комиксы, продукты и товары, которые среднестатистический американец видит практически ежедневно. Энди создал целую серию картин, где одно и то же изображение копируется много раз — «Восемь Элвисов», тридцать две банки «Кэмпбелл». Работая над картиной с супом, Энди говорил, что рисует, то, что нравится ему самому.
«В один из вечеров, когда я расспрашивал о новых идеях человек десять-пятнадцать, одна моя подруга наконец задала мне нужный вопрос:
— А сам-то ты что больше всего любишь?
— Вот как я начал рисовать деньги»
Над Диптихом Мэрилин Энди начал работать спустя неделю после смерти суперзвезды. При помощи трафаретной печати он нанес на холст 50 изображений Монро, часть из которых раскрасил яркой краской, а часть — черно-белой. Уорхол был одним из первых, кто применил трафаретную печать. Изначально он сам рисовал трафареты для картин, позднее начал при помощи проектора выводить изображения на холст. То, что на первый взгляд казалось бездушным тиражированием, для Энди было возможностью не тратить время на рисование объекта, а сразу работать с ним и менять непосредственно на холсте.
В этот период Энди придумал себе образ, который позднее еще много лет помогал ему бороться с комплексами и собственной неполноценностью. Этот образ был построен на преувеличении собственных недостатков. Человек, боящийся собственных внешности и речи, заставил их работать на себя. Так пишет об этом Оливия Лэнг в книге «Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества»:
«Отверженный галереями за избыточную манерность, чрезмерное гейство, он добавил своим жестам, подвижным кистям и легкой, прыгучей походке еще больше женственности. Парики стал носить чуть набекрень — чтобы подчеркнуть их присутствие, стал преувеличивать неловкую манеру говорить: теперь он бормотал — если вообще открывал рот»
Многие из богемной тусовки Нью-Йорка в то время не любили Уорхола. Де объяснял это тем, что Энди «не мужик», слишком гомосексуален. Кроме того, будучи художником, он позволяет себе коллекционировать искусство, заниматься коммерцией и даже рекламировать свое имя за счет нее. Энди меняться не собирался: «Я и по природе не слишком мужественен, но, надо признать, чисто из принципа бросился в другую крайность».
Уорхол всегда хотел быть нужным и иметь настоящих друзей, но чувствовал себя одиноким, особенно возвращаясь домой с бурных вечеринок. Утешением стал телевизор, который полностью поглотил внимание Энди. Тем временем все больше людей начало видеть в Уорхоле поддержку, бесплатного психолога, который всегда готов выслушать их проблемы. На самом деле Энди зачастую слушал телевизор, а не душеизлияния своих товарищей.
Квартира Уорхола уже не могла вместить в себя его бурно растущие объемы творческого производства, поэтому он начал искать себе другое помещение и помощников. В 1963 году Уорхол открыл новую студию и назвал её «Фабрика». Там он поставил на поток трафаретное производство картин. Уорхол фотографировал своих «суперзвезд» на полароид, выбирал лучший снимок, увеличивал и при помощи шелкографии переносил на холст. Энди хотел сделать людей на портретах идеальными, как в рекламе, без морщин, изъянов кожи, вторых подбородков и синяков. Над производством в студии трудилось много людей. Сам Уорхол рассказывал об этом так:
«Обычно я работал с десяти утра до десяти вечера, ночевал дома и возвращался утром, однако те люди, с которыми я расстался накануне вечером, были все еще здесь, по-прежнему бодрые, по-прежнему с Марией и зеркалами. Именно тогда я начал понимать, насколько сумасшедшими могут быть люди».
Фабрика
В 1964 году состоялась презентация «Фабрики», которая сопровождалась безумной вечеринкой и экспозицией арт-объектов Уорхола вроде картонной тары или упаковок стирального порошка. С этих пор Уорхол стал постоянным героем светских хроник, а «Фабрика» — излюбленным местом нью-йоркской богемы.
В студии у Энди появилось прозвище «Дрелла», производное от Dracula (Дракула) И Cinderella (Золушка). Иногда Дрелла был эмоциональным вампиром, высасывающим все соки из своего окружения, иногда — добрым, хоть и немного пугающим приятелем.
Часто, когда Энди не занимался творчеством, он просто сидел за камерой, читая газету, и снимал, когда начинало происходить что-то интересное. Сам он редко разговаривал, любил, когда приходили новые лица, задавал им вопросы вроде «Откуда у тебя это платье?» или «Кто сделал тебе макияж?» и много смеялся. Люди приходили на фабрику с надеждой найти себя, но по факту еще больше теряли.
«Я думаю, он наслаждался цирком. Ему нравилось быть главнокомандующим», — Лиз Деррингер, музыкальный журналист
Боясь и одновременно страстно желая контактов с другими людьми, Уорхол, поначалу использовавший телевизор для защиты от очень глубокого погружения в чужие проблемы, нашел новое средство — магнитофон.
«Но не женился я до 1964 года, до тех пор, пока не приобрел мой первый магнитофон. Мою жену. Мой магнитофон и я женаты уже десять лет. Когда я говорю «мы», я имею в виду магнитофон и себя. Многие этого не понимают»
В своих воспоминаниях Энди рассказывает, что магнитофон «положил конец любой эмоциональной жизни». Теперь проблемы могли быть записаны на кассету и тем самым исчерпать себя. Несмотря на то, что «записываться» было выгодно не столько самому Энди, сколько тому, кто хотел поделиться с ним своей болью, были случаи, когда Уорхол платил деньги за рассказанную на пленку историю.
«Интересная проблема стала интересной записью. Все это знали и исполняли свои роли для записи. И нельзя было понять, какие проблемы настоящие, а какие раздуты для записи»
Из собранных кассет Уорхол придумал создать «А» роман и нанял для расшифровки записей машинисток. Получившееся произведение представляло собой полную бессмыслицу, невозможно было определить, чья это реплика, была ли выкинута машинисткой по той или иной причине какая-то часть сюжета и где происходит действие. Роман был издан в 1968 году и оказался коммерчески неуспешным.
Фабрика просуществовала более 20 лет, став вторым домом для невероятного количества музыкантов, журналистов, фотографов, моделей, киноактрис и нью-йоркской богемы. Энди был сердцем этого пульсирующего творческой энергией организма.
Американский фотограф Стивен Шор три года провел в Фабрике, снимая Энди и его окружение. Фотографу было всего 17 лет и он считал, что студия — это лучшая арт-школа.
«Я принимал обетрол, чтобы похудеть, в дозах, прописанных врачом, но даже этого хватало, чтобы быть всегда немного на взводе, с этим легким ощущением счастья в животе, когда прямо хочется работать, работать и работать, так что представляю, как чувствовали себя те, кто на этом всерьез сидел»
Сотрудничество с The Velvet Underground и оформление винила
Кроме художников, фотографов и прочих «суперзвезд» на Фабрике нередко появлялись известные музыканты вроде Боба Дилана, Мика Джаггера и Джима Моррисона.
В 1965 году Энди Уорхол стал менеджером группы «The Velvet Underground». Энди предложил группе взять в качестве вокалистки свою протеже Нико. Это сотрудничество вывело группу на новый уровень. В 1967 году был выпущен дебютный альбом «The Velvet Underground & Nico», обложку для которого нарисовал сам Уорхол. После смерти Энди ключевые фигуры группы — Лу Рид и Джон Кейл — записали альбом в память об Уорхоле «Песни для Дреллы» (Songs for Drella).
Обложка The Velvet Underground была далеко не единственной, которую Энди сделал для оформления винила. Он также оформлял пластинки для The Rolling Stones, Diana Ross, Kenny Burrell и других топовых групп и исполнителей 60-х-80-х годов.
Съемки фильмов и журнал Interview
С 1963 по 1968 годы Уорхол пробовал себя в кинорежиссуре, снимая сначала псевдодокументальное кино, а затем уже фильмы с сюжетной линией. Чаще всего фильмы были эротического содержания и несли в себе гомосексульный подтекст. Также Уорхол хотел придумать новый вид фильмов, снимая «статическое кино». Среди самых известных фильмов Энди можно выделить «Одинокие ковбои», «Я, мужчина» и «Богатая бедняжка».
«В своих ранних фильмах я на самом деле старался показать, как люди могут познакомиться друг с другом, что при этом они могут сделать и что сказать друг другу. В этом и заключалась идея: знакомство двух людей. А потом, когда вы смотрели это и видели, как все просто, вы постигали смысл всего этого. Мои фильмы показывали, как некоторые люди поступают, реагируя на других людей. Это были своего рода настоящие социологические примеры»
В эти годы у Энди появилась муза — Эди Седжвик. Он часто снимал ее в своих фильмах, они вместе выходили в свет и одно время были почти неразлучны. Юная светская львица называла себя «Миссис Уорхол». Их творческие отношения закончись так же стремительно, как и начались — то ли из-за пристрастия Седжвик к наркотикам, то ли из-за ее увлечения Бобом Диланом.
В 1969 году Уорхол основал журнал «InterView», который строился на разговорах представителей искусства. Суперзвезды брали интервью у суперзвезд, из-за этого зачастую тексты не имели четкой структуры, а скорее напоминали светские разговоры.
Личная жизнь
Энди Уорхол был открытым геем. В 1980 году он признался своему биографу, что был девственником, и хотя это факт был оспорен, он в очередной раз показывает неопределенное отношение Уорхола к теме секса и любви вообще.
«Я предпочитаю долгосрочные связи. Чем дольше, тем лучше. Любовь и секс могут сосуществовать, бывает как секс без любви, так и любовь без секса. Но отдельно любовь и отдельно секс — это нехорошо. Ты можешь быть так же верен месту или вещи, как человеку. Сердце может дрогнуть, когда приближаешься к любимому месту, особенно если летишь туда на самолете»
Все больше людей из окружения Энди получали диагноз синдрома приобретенного иммунодефицита. Страх Уорхола перед СПИДом усиливался общей фобией врачей и всего, что было связано с больницами. Поэтому, когда один за одним его друзья и бывшие любовники начали заболевать и умирать от СПИДа, Энди не мешкая разрывал все контакты, где могла быть даже малейшая угроза заражения. К слову, не меньше Уорхол боялся «подцепить» рак, пневмонию, опухоль мозга или любое другое заболевание.
«Так же, как и занятие сексом, половая принадлежность — тоже тяжелая работа. Не знаю, что тяжелее: (1) мужчине быть мужчиной, (2) мужчине быть женщиной, (3) женщине быть женщиной или (4) женщине быть мужчиной. Я действительно не знаю ответа, но, судя по моим наблюдениям, мне кажется, что мужчины, старающиеся быть женщинами, считают, что им тяжелее всех»
Покушение Валери Соланс и реабилитация
Радикальная феминистка Валери Соланас, автор «SCUM Manifesto» (Манифеста общества полного уничтожения мужчин), была частым посетителем Фабрики. Уорхол проникся ее самобытностью и даже снял в одном из своих фильмов. 3 июня 1968 года Соланс поднялась в офис Энди на Фабрике и трижды выстрелила ему в живот. Чуть позже она сама сдалась полиции, заявив: «Меня ищет полиция. Я стреляла в Энди Уорхола. Он слишком контролировал мою жизнь». Другие объяснения Соланс отказалась давать даже на суде, ссылаясь на манифест, в котором она детально изложила свое отношение к мужчинам как к «никчемным кускам дерьма».
Уорхола удалось вывести из состояния клинической смерти, часть внутренних органов была сильно повреждена и нуждалась в удалении. Энди перенес операции и выжил, но был вынужден носить корсет всю оставшуюся жизнь.
В «Дневниках Энди Уорхола» его машинистка Пэт Хэкетт так вспоминает Уорхола в период восстановления: «Каждый раз, когда Энди после покушения вновь встречался с друзьями, у него было такое выражение лица, будто он сам крайне изумлен, что выжил и теперь может их всех видеть снова… В какой-то момент, еще в больнице, до того, как врачам удалось вернуть его к жизни, Энди, пребывая в полубессознательном состоянии, услышал, как они обсуждают, окончательно ли отправился он «на тот свет», и поэтому после июня 1968 года причислял себя к тем, кто, так сказать, официально «вернулся с того света».
Дружба с Жан-Мишель Баския и смерть
Жан-Мишель стремился к знакомству с Уорхолом так же, как когда-то Энди хотел найти друзей в мире искусства. Они познакомились в кафе, когда Баския уговорил Энди купить одну из своих работ. «Он из тех ребяток, какие меня с ума сводят», — писал об этом Уорхол. Они не только дружили, ходили вместе на маникюр и тусовки, но и много творили и рисовали. Этот союз был выгоден обоим — один нашел себе молодого и энергичного протеже, другой — всемирно известного патрона. В прессе появились заголовки вроде «Кто кого использует?», что сильно задевало художников.
Их дружба пришлась на очередную волну СПИДа в Нью-Йорке. Энди очень переживал за друга, который плотно «сидел» на наркотиках и вел половую жизнь, непонятную для Уорхола. Вирус не коснулся Энди, но он умер первым, и Баския прожил еще полтора года в тяжелейшей депрессии.
После покушения к Уорхолу вернулась мнительность, он купил бронежилет и снова стал панически бояться врачей. Из-за страха перед больницей он затянул с операцией на мочевой пузырь. В 58 лет 22 февраля 1987 года Уорхол умер во сне после операции.
В его квартире была найдена огромная коллекция разнообразных предметов: журнальных вырезок и открыток, статуэток, картин, одежды и бриллиантов. Коллекция была продана на аукционе «Сотбис» за 25,3 миллиона долларов.
Снимки Энди Уорхола на Полароид
Правила жизни Энди Уорхола, журнал Esquire
Художник — это человек, которые создает вещи, которые человеку не очень-то и нужны.
С тем, что написано о тебе, не поспоришь.
Я — это именно то, что говорит обо мне моя коллекция газетных вырезок.
Я схожу с ума, когда у меня нет права выбирать первым. Очень часто я делаю то, что совсем не хочу делать, только потому, что меня мучает зависть — кто-нибудь другой может сделать это вместо меня.
Один критик назвал меня «Само ничто», и это совсем не укрепило меня в ощущении собственного существования. Потом я понял, что само по себе существование ничего не значит, и почувствовал себя лучше.
Ничто — это всегда стильно. Всегда в хорошем вкусе. Ничто идеально — в конце концов, совершенно ничто ему не противоречит. Ничто не утомляет, Ничто не вызывает сексуального отвращения, Ничто не доставляет огорчений. Единственный случай, когда мне хочется быть чем-то, — это когда я еще не на вечеринке, но собираюсь туда пойти.
Я считаю, что нужно жить в одной комнате. В одной пустой комнате, где есть только кровать, поднос и чемодан. Ты можешь делать все что угодно в кровати: есть, спать, думать, заниматься гимнастикой, курить, — а ванная и телефон будут прямо рядом с кроватью.
Я не вижу ничего ненормального в одиночестве. Мне хорошо одному.
Завязывать знакомство с очередным человеком слишком тяжело, потому что каждый новый человек отнимает у тебя много времени. Единственный способ сохранить немного времени для себя самого — поддерживать себя в таком непривлекательном виде, чтобы никому другому ты не был интересен.
Когда у меня появился первый телевизор, я перестал придавать большое значение близким отношениям с другими людьми.
Любовь может покупаться и продаваться. Одна из суперзвезд постарше плакала каждый раз, когда тот, кого она любила, выгонял ее из своей квартиры, а я всегда говорил ей: «Не беспокойся. Ты когда-нибудь станешь очень знаменитой и сможешь его купить». Так оно и случилось, и теперь она очень счастлива.
Женщин особенно хочется целовать, когда на них нет косметики. Губы Мэрилин целовать не хотелось, но они были очень фотогеничны.
Красавицы на фотографиях отличаются от красавиц во плоти. Должно быть, нелегко быть фотомоделью, потому что хочется выглядеть как на собственной фотографии, но это невозможно.
Я очень нервничаю, когда вижу, что в меня кто-то влюбляется. Каждый раз, когда у меня роман, я так нервничаю, что привожу с собой всех сотрудников моей мастерской. Обычно это пять-шесть человек. Они все заходят за мной, а потом мы идем за ней. Любишь меня — люби и мое окружение.
На самом деле, «красивые» меня не так уж и привлекают. Больше мне нравятся разговорчивые… Разговорчивые люди что-то делают. Красивые — чем-то являются. Это не обязательно плохо, просто мне непонятно, чем именно они являются.
Когда я писал автопортрет, я не изобразил свои прыщи, потому что именно так и надо всегда делать. Прыщи — временное состояние, и они совсем не связаны с тем, как ты на самом деле выглядишь. Никогда не изображайте дефекты — им не место на хорошей картине, которая вам нужна.
Существует три вещи, которые для меня всегда красивы: мои старые добрые ботинки, которые не жмут, моя собственная спальня и таможня США, когда я возвращаюсь домой.
Самое красивое в Токио — McDonald’s. Самое красивое в Стокгольме — McDonald’s. Самое красивое во Флоренции — McDonald’s. В Пекине и Москве нет пока ничего красивого.
Как только перестаешь чего-то хотеть, оно само идет в руки. Мой опыт доказывает — это абсолютная аксиома.
В будущем каждый сможет получить свои 15 минут славы.
Я чаще нарушаю то, что проповедую, чем выполняю.
Я точно знаю, что посмотрю как-нибудь в зеркало и ничего там не увижу.
Меня чрезвычайно привлекает мысль перевоплотиться в большое кольцо и красоваться на пальце Лиз Тейлор.
Мне бы хотелось, чтобы моя надгробная плита была пустой. Ни эпитафии, ни имени — разве что надпись «плод воображения».