Домовые духи
В старых домах живет множество разных духов. Одни — это души прежних хозяев, другие — просто при— блудные духи, обычно безобидные. В овине живет овинник, на гумне — огуменник, в сарае — сарайник, в бане — банник, в курятне — куричий божок, в клети — клетник, в закуте — закутник, за печкой — кикимора запечная, шишиги и шиликуны, коргоруши, рядом со снедью живет жировик-лизун, а в доме — сам хозяин всех домовых духов — домовой.
Домовой — дух добрый, он рачительный хозяин, помогающий дружной семье. Иногда вредничает, шалит, если ему что не по нраву. Заплетает полюбившимся лошадям гривы, а нелюбимых изводит. Все домовые духи служат ему, и если не поладить с домовым, то не будет житья. По ночам будут шуметь и колобродить шишиги и шиликуны, а коргоруши, обратившись в черных кошек, будут лезть под ноги, жировик-лизун съест в избе все продукты.
А особенно беда, ежели в доме заведутся навии — духи враждебных мертвецов, а то и упыри, приползшие с кладбища. Но спи враги оставляют в покое дома, где живут «дзяды», домовые, добрые духи предков, покровительствующие своим потомкам.
Потому домовому оставляют в укромном уголке, на загнетке, — кашу, в курятнике вешают «урошный» камень с дырочкой (для куричего бога) и приговаривают: «Хозяин-батюшка, прими нашу кашу! И ешь пироги, наш дом береги!»
Домового также называют «Доброжилом», «Доброхотом» и даже (в Вологодской области) «Кормильцем». На русском Севере его зовут «Суседком», «Батанушком». Если он не ладит с хозяином, то его именуют «некошном».
О происхождении домовых рассказывают такую легенду: «Когда Господь, при Сотворении Миря, сбросил на Землю всю непокорную и злую небесную силу… на людские жилья тоже попадали нечистые духи. Отобрались ли тогда, сюда те, которые были подобрее прочих, или так уж случилось, что, поселившись поближе к людям, они обжились да пообмякли, но только эти духи не сделались злыми врагами, как водяные, лешие и прочие черти, а как бы переродились: превратились в доброхотов и при этом оказались с привычками людей веселого и шутливого нрава. Большая часть крестьян так к ним привыкла, что не согласна признать домовых за чертей» считает их за особую отдельную добрую порадуй. (С.В. Максимов. «Нечистая, неведомая и крестная сила»).
Индра, Чур и Крышень
Дый был недоволен победой Сварога. И решил Дый отплатить за свое унижение.
Он послал черную тучу к Черному камню — к тому Валуну, где вот уж несколько столетий стоял его сын Индра, вросший по пояс в Матушку-Землю.
Из тучи, посланной Дыем, опустилась змея Пераскея. Оплела она Индру кольцами, а Дый пустил в сына перуном. И очнулся от сна Индра, и овладел Пераскеей, и тогда содрогнулись земля и небо.
И отправился Индра в небесную Сваргу — отплатить за унижение Дыева племени.
Он так сказал:
— Я поеду к камню горючему, да ко той горе Алатырской. У Орла-то перышки выщиплю, и пущу летать по подоблачью! И добуду яблоки Ирия: кто откушает злато яблочко — тот получит вечную молодость, власть получит над всей Вселенной!
Оседлал коня-единорога мощный Недра и поехал к Алатырс— кой горе. Конь у Кадры был волшебный, шерсть на нем была длиной в три локтя, хвост и грива опускались до самой земли, а во лбу у коня был длинный и острый рог.
Все заставы Индрик проехал по пути к Алатырской горе. С помощью волшебного коня-единорога он без труда одолел толкучие горы, ускакал и от клевучих птиц, перескочил и Трехглавого Змея — тот даже свой хобот не успел расправить.
И приехал Индра в Ирийский сад. И нашел Сварога и Карму, которые славили Бога в храме Всевышнего.
— Ты зачем явился к нам, Индра? — спросили нежданного гостя боги.
И он ответил:
— Слышал я, что в саде Ирийском поднялась волшебная яблоня, на той яблоне — златы яблочки. И садится на эту яблоню, и клюет золотые яблочки молодой Орел — сизы перышки. Я хочу отведать те яблоки, перья выщипать у Орла!
А когда вышли боги из храма, Индрик, оглядевшись, удивился тому, что Сварга оказалась беднее Индерии. И храмы здесь деревянные, и дороги посыпаны простым камнем, а в Индерии — храмы из мрамора, а дороги усыпаны золотом и драгоценными камнями.
Тут мудрый Карма заметил Индре:
Путь, усыпанный красным золотом, уведет от Прави идущего. Те же камни, что в светлом Ирии — драгоценнее самоцветов!
А Сварог сказал:
— Любишь ты хвалиться богатством! Любишь ты наряды и золото, как и брат твой — Чурила Дыевич. Ты богатством с Чурилою меряйся. Ты езжай с Чурилой во полюшко. Там меняй с ним платья цветные — снова-наново три годочка.
Это предложение так понравилось сыновьям Дыя, что они поехали в чистое полюшко и стали там менять платья, похваляясь друг перед другом. И так рядились они целых три года, а потом снова вернулись в Ирий.
Тут Индра припомнил, что приехал он не нарядами хвалиться, а завоевать Сваргу. Стал он тогда плеткой поигрывать, начал ею похаживать по своим волшебным пуговкам. А из пуговок тех полетели певчие птицы, выбежали страшные звери, а за ними вслед явился Змей Горыныч. И тогда раздался голос из Камня Алатыря:
Ай ты Индра сильномогучий! Ты уйми, утишь птиц певучих и закличь зверей всех рыскучих! Делать нечего — покорился Индра.
А Чурила Дыевич, видя, как брат удивил всех, решил тоже не уступать, и сказал:
— Будем биться мы о велик заклад. Будем прыгать через Смородину. Речка та Смородина — огненная, и бурлит она, и огнем горит! Перескочит кто — будет жить. Тот же, кто не сумеет, — сгорит.
Стали прыгать Индра и Чурила через Смородину. Индру волшебный конь-единорог легко перенес через речку, а Чурила смог доскочить только до середины. Индра тут же скакнул обратно и насилу успел ухватить брата за кудри. Так и поехал Индра к Ирию, держа Чурилу за волосы.
И надвинулся Индра на Ирий черною тучей, напустил громы гремящие и грозы ливучие. И вскричал:
— Пусть затоплена будет Сварга!
И потекли из туч потоки, обрушился нескончаемый дождь. Капли падали, будто острые стрелы. И покрыла вода долины, и поднялась она к самым горам. И тут Корова Земун с дочерьми явилась в храм Всевышнего и взмолилась:
— О могучий, сын Вышня, Крышень! Защити нас от гнева Индры!
И тогда Вышний Крышень поднял над Ирийским садом Алатырь. И всех укрыл горою Алатырской от грозы и ярости Индры.
Увидев это великое чудо, изумился Индра, упал ниц перед Алытырем, и померкла его корона. И сказал он: — Ты всех выше, сын Вышня — Крышень! Ты — есть Сын в Великом Триглаве. Я считал себя всех превыше, но меня Господь образумил.
Индра упоминается в «Книге Велеса», как иной Перунец, бог, устраивающий битвы, знаток Вед, бог мечей и защитник Руси.
«Да святятся имя Индры! Он— бог наших мечей. Бог, знающий Веды. Так воспоем мощь его!» (Род 1, 3:1). «Праотцы.. пошли к краям нашим. И там мы сложили песни наши об Индре и Валу. И стали мы верующими…» (Троян I, 2:4).
«И вот Магура поет песни свои к сече. И эта Птица от Индры изошла, ибо Индра был и пребудет навеки тем самым Индрой, который вместе с Перунам всегда сражается. » (Троян I, 2:11)
«И тут Индра пришел к нам, чтобы мы сохранили свою силу в бою и стали твердыми, чтобы витязи наши одолели, ибо сила наша божеская, и нам не быть побежденными на поле. » (Троян II, 2:8) «И влек нас сын Света Индра от Тьмы » (Троян II, 4:8) «И просили мы в Ясуни, и Индра шел за нами, как шел за отцами нашими на ромеебв Трояновой земле.» (Бус III, 6:3)
В славянском фольклоре — он демон, Индрик-зверь (в «Голубиной книге» и в балладе об Индрике — или даже об Индре-звере). Такое отношение к Индре в Южной Руси обусловлено и глубоким духовным опытом, и влиянием зороастризма, где Индра — также демон.
У нас Индрик— зверь — всем зверям отец,
Ходит он по подземелью,
Пропущяет реки кладези студеные,
Куды хочет идет по подземелью,
Как Солнышко по поднебесью.
Макошь
Макошь — великая богиня. Она обладает тайной Прави, тайной Коло Сварога. Ее велениям подчиняются и боги, и люди.
Она следит за соблюдением обычаев, обрядов. Милует и награждает она тех, кто крепко стоит за старинные обычаи. Высоко в небесном чертоге она сидит с помощницами Долей и Недолей, прядет нити судеб.
Она нити прядет,в клубок сматывает,не простые нити — волшебные.Из тех нитей сплетаетсянаша жизнь -от завязки— рожденьяи до конца,до последней развязки-смерти. «Книга Коляды», 1 в
Макошь — Небесная Мать, Небесный Закон, Правь. Третий лик Бога. Первый лик — Отец, Второй — Сын, третий — Мать. Ибо Мать — это и есть Дух Бога, приводящий в движение Мир. Именно Мать дает жизнь Сыну. И это значит — Мир изменяется, после Отца является Сын, потом Сын Сам становится Отцом и вновь рождает Сына.
Макошь знает тайну судеб, тайну прежних жизней и новых воплощений. Она требует, чтобы человек следовал предначертанному пути. Она дает и свободу выбора между добром и злом, где добро — суть следование пути Прави, а зло — отклонение от него. Тех, кто уходит в сторону, губит себя и свою душу — Макошь карает нещадно. Они вновь воплощаются на земле, но уже не людьми.
Макошь — женщина, и потому изменчива — может принести и радость и горе. Милует и награждает она только сильных духом, борющихся за счастье. Она дает выход из самых безнадежных положений, если человек не отчаялся, если идет из последних сил, если не изменил себе и мечте. И тогда Макошь посылает человеку богиню счастья и удачи — Сречу. И тогда человек открывает дверь, делает шаг и Среча встречает его.
Но если человек опустился, разуверился, предал мечту, устал и махнул на все рукой — мол. Кривая вывезет, то его ждет горькое разочарование. Макошь отвернет свой лик. И отверженного поведут по жизни чудовищные старухи — Лихо Одноглазое, Кривая, Нелегкая, Неделя, Несреча — туда, где ужи причитают над могилами Карна с Желею.
Богиня Макошь входила в дохристианский пантеон Владимира. Она упоминается во всех поучениях против язычества IХ-ХIV веков. Ее часто принимали за богиню прядения, так как этнографические записи XIX века сохранили легенды о том, как «Мокуша обходит дома и беспокоит прядущие женщин». В русских деревнях сохранился обычай не оставлять кудель после работы, иначе «Мокуша спрядет». Существовало поверье: «Если пряхи дремлют, а веретено их вертится, то говорят, что за них пряла Мокуша».
В «Слове об идолах» сохранилась запись о богине Макоши: «…тем же богам требу кладут и творять словенский язык: вилам и Макоши и Диве, Перуну. Хърсу…» Здесь же она сравнивается с Гекатою — греческой богиней благосостояния: «Мажють Екатию богыню, сию же деву творять и Макошь чтуть…». От Макоши зависела судьба: какой жребий «кошь» тебе выпадет. Ее образ вытеснялся Параскевой Пятницей, Марией Богородицей.
На море-Океане, на острове Буяне лежит бел-горюч камень Алатырь, на том камне светлица, в той светлице красна девица Матерь Божия с двумя сестрицами, они прядут и сучат шелкову кудельку.
Из русских заговоров
Жила была женщина… называлась Счастьем и сотворена была, как бысть живому человеку. Только в двух местах видимая проруха: спина не сгибалась и был у ней один глаз, да и тот на темена кверху видит, а руками хватает зря.. (Она ходит и ищет свое пропавшее дитя) Схватит самого ледащего, глупого, что и денег считать не умеет.. начнет вздымать, чтобы посмотреть в лицо: оно ли доподлинно? Вздымет выше головы, взглянет с темени одним глазом да и бросит из рук, не жалеючи, прямо оземь: иной изживается, иной зашибается и помирает. Нет, не оно!
Из притчи старика-раскольника.
Свита Ярилы и Велеса
Богу Яриле и его отцу — Велесу подчиняются лесовики, русалки и домовые. Эти существа — потомки древних народов, некогда населявших землю.
Рождены они были вместе с животными и людьми в давние времена, они — родственны людям. Так, многие древние роды русалок (царский род) — это внуки Лины Святогоровны и Ильмара (Ильма Морского). Древнейшие царские роды гмуров, альвов и друдов (их также зовут гномами, эльфами и дриадами) — дети Алины Святогоровны и Ильматыря (Ильма Сварожича).
Потом в роды русалок и лесовиков вошли и некоторые потомки Богумира. Они рождались от его дочерей и духов созвездия Большой Медведицы, детей Велеса. Так, в древесных духов (русалок и друдов) обратились потомки мудреца Анта (Онта) Велесича и Прии Богумировны. Кукеры, покровители домашнего скота и зверей из свиты Ярилы, также лесной народ из рода лесовиков.
К свите Ярилы и Велеса также принадлежат воины— оборотни волкодлаки (полулюди-полуволки) а также берендеи (оборачивающиеся бером-медведем).
Согласно древнейшей ведической традиции, венеды (а также сваны, вайнахи, литовцы) почитали своими предками вол— кодлаков, а русские казачьи берендеевские роды (также половецкие и ряд иных тюркских родов) почитали своими предками воинов-полумедведей.
О лесовиках сохранилось бесчисленное множество устных преданий, сказов. О них же повествуют и письменные источники. Сравни текст «Книги Велеса и арабского писателя Х века Масуди. «И тогда-впервые поставили славяне мольбище в граде ином Киеве (Антском)… И около него мы поселились в лесах дубовых. И там лесовики на ветвях колыхлться начали, и бороды у них хмелем утыканы, и волосы в травах… » (Род 1, 2:8). «Другие… обезьяны находятся в северных странах, в кустарниках и камышах, около земли славян и других народов там живущих, как мы уже описывали этот род обезъян и большое их сходство с человеком. («Золотые луга», гл. 13, Абуль Хасана Масуди).